Донской Данила-мастер. Как вдохнуть душу в цветок из камня

«В этой мастерской работал скульптор Давид Бегалов», - сообщает табличка, установленная на фасаде одного из многоэтажных домов Ростова. Сегодня здесь, продолжая традиции известного скульптора, трудятся трое его учеников.

Один из них - 29-летний Карен Парсамян. В начале мая состоялось открытие памятника «Де­ти войны», изготовленного ростовчанином. Автор скульптуры смог удивительным образом передать атмосферу, в которой росли мальчики и девочки, на чьё детство пришлась Великая Отечественная. Разруха, холод, голод, огромный рушащийся мир, и посреди всего этого двое беззащитных детей...

Памяти павших

Кристина Ткачёва, «АиФ на Дону»: Карен, ваш памятник, который установили не так давно в сквере на пересечении улицы Международной с проспектом Стачки, получился очень душевным.

Карен Парсамян: Конечно, пришлось всю эту историю пропустить через себя. Я прочитал большое количество воспоминаний о войне, смотрел фотографии, сделанные в то время. Хотелось, чтобы памятник передал ту атмосферу, состояние детей, обстановку, в которой они росли.  Изучено было очень много материала, и в какой-то момент вся информация сложилась для меня в единую картину: возникли образы, идея. Я увидел девочку, у которой остался лишь старенький мягкий медведь, мальчика чуть постарше, пытающегося согреться возле огня, возле них котелок с едой. Они совсем одни в этом огромном мире.

Вообще для меня, как и для многих людей в нашей стране, Великая Отечественная не просто война, это часть истории мо­ей семьи, моего рода. Дедушка по отцовской линии вернулся с полей сражений весь в ранениях, многие осколки остались в его теле навсегда, он потерял глаз. К сожалению, мне не довелось послушать рассказы из его уст: он умер ещё до моего рождения. Но в нашей семье всегда почитали 9 Мая, отец с братьями много рассказывали о дедушке и его подвигах, наградах.

Вообще здорово, что у нас в последнее время открывают разные памятники, посвящённые в том числе и военным событиям. Например, Арнемак Артемьев, который заказал мне скульптуру «Дети войны», установил в донской столице памятный знак, посвящённый труженикам тыла, а под Берлином - крест в память о павших воинах. И всё за свои личные средства. Думаю, наше с ним сотрудничество на этом не закончится: у нас сложились очень тёплые отношения и есть новые задумки.

- Вообще считается, что молодым скульпторам трудно пробиться. Зачастую на слуху всего пара-тройка имён. Почему так?

- Вес в профессиональной среде скульптор набирает годам к 40. Но учимся мы, по сути, до конца своей жизни. Почему предпочтение отдают работам уже известных авторов, а не молодых? Возможно, нет доверия. Да и именитые скульпторы давят своим весом и авторитетом. Но мы всё равно пытаемся пробиться. Например, у меня есть эскиз памятника российским журналистам, которые погибли в Донбассе. Надеюсь, что со временем его обязательно установят.

Вообще молодые скульп­торы живут в основном на заказы от частников. Нам ведь надо платить за мастер­скую, за свет, за материалы. А если ждать заказов от города, то можно и голодными остаться. Ну а обеспеченные люди часто прибегают к нашим услугам. Кто-то хочет, чтобы дом украшала лепнина, кто-то мечтает о необычном фонтане, а кому-то нравится, когда по бокам лестницы лежат вальяжные львы. Мы, как профессионалы, конечно, подсказываем, как лучше оформить сад или какой узор больше подойдёт для оформления дома. Вообще на разные скульптуры уходит разное количество времени. Бывает, что один только эскиз занимает у тебя месяц. А можно и за два дня справиться. Так же и с лепкой. Всё зависит от сложности и объёма работы.

Душа обязана трудиться

- А как вы вообще стали скульп­тором?

- Сколько себя помню, я всегда рисовал, лепил из пластилина человечков и животных. А родители только поддерживали это увлечение -  водили на занятия в художественную школу. Потом решил поступить в училище имени Грекова. Правда, изначально я хотел быть живописцем, писать картины. Документы на отделение скульптуры подал в последний момент.

На вступительных экзаменах лепил то, что мне было ближе: горы, пастуха, барашка. Всё это видел у себя на родине, в Армении, откуда мы переехали в Ростов по воле обстоятельств. Жюри моя работа понравилась, особенно Давиду Рубеновичу Бегалову, моему будущему наставнику. В перерыве мы разговорились с ним, я рассказал о своей семье, о себе, о том, что отец работает на маршрутке на такой-то линии.

С поступлением вышла забавная история. Получилось так, что меня приняли, но я даже не знал об этом. Просто не пришёл за результатами экзаменов: настолько не верил в свои силы. И вот начались занятия. Давид Рубенович заметил, что меня нет, решил разыскать. Он пошёл на остановку общественного транспорта, стал спрашивать всех водителей, искал отца. Ну и попросил коллег передать ему, что сын прогуливает занятия. В общем, вечером мне от папы досталось.

Правда, доучиться мне не удалось. С третьего курса меня отчислили. Возникли творческие разногласия с руководством училища: хотелось делать одно, а требовали от нас другое. Примерно в это же время уволился и Бегалов, на курсе которого я учился.  Он тоже не сошёлся во взглядах с начальством. Например, у нас была практика, в рамках которой надо было делать деревянных попугаев, а для меня важнее было поехать вместе с ним в Новороссийск, где устанавливали его памятник адмиралу Ушакову. Вообще Давид Рубенович активно подключал нас к делу, давал разные задания.

Каменный цветок

- Впервые в прессе о вас написали, когда вы изготовили каменный цветок по мотивам сказки Павла Божова.

- Это был коммерческий проект. Мне позвонили организаторы и спросили, смогу ли я за неделю выполнить определённый объём работы. Я решил, что если не есть и не спать, то успею (смеётся). Мне предоставили кусок мрамора весом в 300 килограммов, из которого и нужно было вырезать цветок.  Скульптуру показали на специализированной выставке, там же были представлены и другие мои работы. Вообще по биографии я чем-то схож с книжным Данилой-мастером. В юности я работал подмастерьем. Со временем мои работы даже стали похожи на работы учителя.

Например, мы с товарищем принимали активное участие в создании памятника Ранев­ской. Лепил Бегалов её сам, а мы помогали, когда шла работа с бронзой. Вообще ситуация бы­ла тогда патовая. До открытия три дня, а нам привозят бракованные куски бронзы. И всё это надо в срочном режиме сварить, собрать. Работа шла и днём, и ночью.  Но всё получилось в конечном счёте хорошо, и это главное. Ну а при создании скульптуры по мотивам рассказа Чехова «Толстый и тонкий» наставник доверил мне Тонкого. Это было очень приятно.

- Когда у начинающего скульп­тора такие близкие отношения с уже именитым мастером, это накладывает на ученика отпечаток?

- Конечно. Задача наставника - ввести своих учеников в мир искусства. Давид Рубенович учил не столько лепить, сколько думать, фантазировать. Помню, однажды он сказал: «Я вас не только скульптуре учу, но и жизни». Но при этом у каждого скульптора свои неповторимые техника и манера лепки, стиль, подход к делу.

Вот мы работаем в одной мастерской втроём. Бывает, что лепим одно и то же, но у всех работы выглядят по-разному и вызывают непохожие эмоции  и чувства. Литейщики, например, без труда различают, где чьё творение.