Май – не самый богатый на свадьбы месяц, а вот грядущее лето – как раз подходящая пора для бракосочетания. Областной ЗАГС в мае традиционно отмечает спад бракосочетаний. Жители региона всё-таки несколько суеверны и опасаются, не придётся ли «в мае маяться».
Впрочем, так было не всегда. Какой сезон считался свадебным у казаков и какие правила вступления в брак существовали когда-то на Дону, выяснили у историков.
Чтоб не маяться
В мае число желающих вступить в брак с каждым годом всё меньше, рассказали «АиФ-Ростов» в областном управлении ЗАГС. По крайней мере, так обстоят дела в последние десять лет. В этом году в последний месяц весны семью создали 524 пары.
Откуда взялась такая нелюбовь к маю? На этот счёт есть несколько версий – от мистических до исторических. Но самая очевидная: в этот месяц полевые работы в разгаре и отвлекаться на свадьбу некогда. К тому же, к последнему весеннему месяцу запасы крестьянских семей подходили к концу, а значит, торжественный обед получится не таким пышным, как хотелось бы. Что касается отношения православной церкви к женитьбе в мае, то никаких запретов для этого месяца никогда не существовало. В брак можно было вступать в любое время, если день не приходился на один из церковных постов, двунадесятых или больших храмовых праздников. В 2022 году, к примеру, 122 дня, подходящих для венчания.
У казаков свадьбы проходили в определённое время.
«Свадьбу можно было справлять в любое время года, кроме постов. Однако, чаще всего их играли осенью, после окончания полевых работ и до рождественского поста или на мясоед, т. е. после Рождества», – рассказывает донской историк и публицист Михаил Астапенко.
Торжество планировали заранее, часто ещё до того, как подобрали сыну или дочке пару.
Выбирали пару в казачьей семье, как правило, родители. В отличие от остальной части Руси на Дону профессиональных свах не водилось, поэтому подыскивали суженого или суженую, как правило, сами родственники.
«Перед тем, как засылать сватов, родители жениха на семейном совете обсуждали достоинства и недостатки возможной родни, её «природу». Тут вспоминалось, кто в их роду нарушал общепринятые обычаи и правила, заслужив худую славу, кто был нелюдим, скуп, славился как горький пьяница или вор, был нерадив в семье и ведении хозяйства. Все эти отрицательные черты могли сказаться и в характере невесты. Только всесторонне всё обсудив, семья жениха принимала решение начать сватовство. Примерно такому же обсуждению в семье невесты подвергалась кандидатура жениха, хотя требования к нему были менее суровыми», – говорит Михаил Астапенко.
Точкой отсчёта брачного возраста считалось семнадцатилетние невесты, но впрочем, и тогда можно было договориться.
«Поп смотрит метрики, если жених и невеста вышли годами, то никаких вопросов у попа не возникнет. А вот если «годов не хватает», то их «наставят» ярочкой или барашком, так и улажено всё в церкви», – пишет Юлия Морозова.
Казачья кладка
Приданое – дело в браке очень важное, без него молодым пришлось бы туго.
«Три первых года после свадьбы молодым ничего не покупали, даже полотенца никто не повесит. Жена должна обходиться теми, что в приданом. Поэтому его готовили очень тщательно и долго. А уж торговались-договаривались будущие родственники о нём не один час. Бывало, не столкуются о приданом и разбегутся сваты, расстроится свадьба. Даром, что невеста и жених друг другу любы. Порой, чтобы справить приличные обновы, родителям невесты приходилось продать большую часть скотины. А ещё повезёт молодая жена с собой в мужний дом большой сундук и коврик на него. Кровать железную с периной, не меньше четырёх подушек, постельное бельё, ватные одеяла, ковёр на стену. Бывало, что давали в приданое полдюжины стульев, занавески на окна из тюля или батиста. Все предметы приданого перевезут в дом свёкров до венчания, их придирчиво рассмотрят и обсудят», – пишет Морозова.
В своём исследовании ростовский диалектолог Борис Проценко упоминает о знаменитой донской кладке, включающей «крытую шёлковым или шерстяным матерьем шубу, овчинную нагольную шубу, два платья ситцевых (или одно шерстяное), два платка, колпак и башмаки – новые». Её родители невесты «выговаривают» у родителей жениха к браку.
Приданое семье жениха отдавали ещё до венчания.
«В доме жениха собирались его родные, брали до 30 пар «шишек» и отправлялись к невесте за приданым. Вместе с родственниками к ней шёл и жених со своими задушевными товарищами. Как только выходили со двора, запевали песню. Гостей, пришедших за приданым, встречал отец невесты. Всех приглашали в дом. Свахи со стороны жениха и невесты подносили родителям невесты каравай и вино, за что те клали деньги на поднос в пользу свах.
Затем гости приглашались за столы. По окончании застолья мать невесты молилась и отдавала приданое в руки своих родных. Все выходили из дома невесты и направлялись в дом жениха с песнями», – рассказывает Астапенко.
В наше время возникает законный вопрос, а что если свадьба расстроится? Вернёт ли семья жениха обратно приданое? Но после сговора отказаться от намеченной свадьбы уже нельзя, это считалось страшным бесчестием. Но все знали, что бывали в казачьих станицах случаи, когда невесту «пересватывали» другие сваты. Если первый жених принимал отказ по добру, то второй жених оплачивал все расходы неудачливого соперника, которые тот сделал, готовясь к сговору. Но было и так, что женихи мстили друг другу, и до убийства могло дойти.
Каравай без быков
Свадебный пир во все времена был обязательной составляющей свадьбы.
«Хозяйка старалась блеснуть изобилием блюд. После угощения молодых отводили на брачное ложе. Перед подачей жаркого новобрачных поднимали, и общество требовало показать честь новобрачной, а без того не разрезали жаркого. В знак радости о добром имени невесты дружке повязывали на руки платки, а свах окутывали материями, и все гости прикалывали к одежде кисточки свежей калины как символ невинности. Все начинали петь песни, а сваха отправлялась к родителям невесты с известием о торжестве дочерней чести и приглашением на общий пир.
Однако в ХIХ веке родителей невесты стали приглашать уже прямо к столу и при них поднимали молодых. В конце ХIХ – начале ХХ вв. происходят всё большие изменения: молодых не отправляют на брачное ложе и они находятся на празднике до конца», – поясняет Михаил Астапенко.
Без каравая, разумеется, не обходилось.
«Донской каравай имитирует мировое древо, представляя собой основу, лежень, изготовленную из сдобного теста, украшенного фигурками и узорами, в которую вставляется пышная ветка плодового дерева, обёрнутая полосками теста и увешанная лентами, конфетами и т. п. Не знали казаки и так называемых быков, т. е. двух связанных друг с другом бутылок спиртного, стоящих нетронутыми перед молодожёнами во время свадебного пира», – пишет Проценко.
Стоит отметить, что все предсвадебные действия и само торжество были буквально расписаны по нотам, отступать от порядка было нельзя. Причём, всё обязательно сопровождалось обрядовыми песнями, которые юные казаки и казачки знали назубок с детства, участвуя в этих церемониях. Сегодня настоящие казачьи свадьбы с соблюдением всех традиций на Дону – явление достаточно редкое. Частенько ограничиваются только казачьим ансамблем, который сопровождает свадебный поезд от дома невесты до самого застолья. Но случается и иначе.
«Однажды я выступал на самой настоящей казачьей свадьбе с традициями и обрядами, – рассказывает певец, заведующий ДК хутора Нижнеподпольный Ольгинского сельского поселения Аксайского района Христофор Шишманов. – Выходила замуж дочка священника, был атаман местный, много казаков. Зрелище, конечно, потрясающее – и шашками махали, и пел настоящий казачий хор. Такого исполнения я не слышал никогда, реально захватывает дух и мурашки по коже».
На такой свадьбе, наверное, хотелось бы побывать каждому, знатоки традиций и обычаев на Дону, к сожалению, остались в основном среди учёных. А молодёжь обычно решает праздновать так называемую европейскую свадьбу.