15 октября – день собирания осенних листьев. Праздник условный, романтический, но для художника-модельера Елены Кудаевой он имеет профессиональную окраску. Листья – это её дело. Одиннадцать лет назад Елена «обнулилась» – ушла любимая работа, ушёл муж, уехала во взрослую жизнь дочь. И в 47 лет единственному на юге России специалисту-художнику по махровым изделиям пришлось заново выстраивать свою жизнь. Помогли психолог, затяжная зима и листья.
От полотенец к произведениям искусства
Елена – художник по костюмам театра и кино. Работала на нескольких проектах Кирилла Серебренникова, сотрудничала с театрами и музыкальными коллективами. В нулевых пришла работать главным художником в «Донецкую мануфактуру» и, как писала потом в резюме, вывела предприятие на мировой уровень.
И было, действительно, так: это её идея – объединить банные халаты и полотенца в коллекции, смело сочетать цвета, использовать узнаваемые мотивы из живописи, дорого оформлять коробки и стенды с выставочными образцами. Халат с фрагментами «Парижского танца» Матисса, обрамлённый стеклом с грамотной подсветкой, это уже не просто халат, а произведение искусства. Елена всё повышала и повышала планку и добилась-таки для предприятия лучшего места на международной выставке во Франкфурте-на-Майне. Это сразу добавило донскому текстилю очков: теперь банные халаты и полотенца покупали в богатые дома, они стали роскошью. Проект выстрелил, к донским производителям потянулись заказчики. Елена была на гребне успеха, но годы шли, а зарплата оставалась той же. И когда ей предложили работу в Москве, она согласилась.
– Там был очень интересный проект, хотели открывать фабрику, но грянул банковский кризис 2008 года. И альянс «Русский текстиль», который меня пригласил, обанкротился. Возвращаясь в Ростов, в самолёте я встретила хозяина «Донецкой мануфактуры», он предложил мне вернуться. Вернулась, но за год, пока меня не было, там многое поменялось: решения о коллекциях теперь принимались общим голосованием. Бухгалтерия, продавцы, главные инженеры. Если им коллекция не нравилась, снимали. А я знала, что будет хорошо, у меня в голове 3D, вижу цвета на ткани. В результате запускали в производство не то, что нравилось мне, это плохо продавалось и виноватым оказывался художник. Два года я так помучилась и уволилась уже навсегда.
«Я никто и звать меня никак»
Елене было тогда 47 лет. Десять из них она почти не была дома – Донецк, Москва, Донецк. А муж живой человек, ему нужно тепло и вечером с кем-то поговорить, вот и нашлось с кем. Елена – нет, не обиделась, осела. Поплакала, поговорила с подругами, пожалилась кошке и пошла дальше.
Разместила резюме на хедхантере, так и писала: вывела компанию на мировой уровень, специалист высокого класса. Но работодатели смотрели на возраст и переходили к следующей анкете. Никто даже на собеседования не приглашал, не видел, какая Елена ухоженная, красивая, умная и молодая.
– Я встала на государственную биржу труда. Тогда была программа обучения малому предпринимательству. Там нужно было четыре месяца учиться, потом открыть своё дело и взять на работу двоих сотрудников. Государство помогало деньгами на старте. Я открыла ателье. Наняла сотрудников, какое-то время мы поработали, а потом я выпала больше, чем на полгода – пригласили художником по костюмам в кино. Мне казалось, что со стороны тоже можно управлять своим делом, но без меня девочки начали работать себе в карман – всё пришло в упадок. Я закрылась. И чувствовала себя ужасно: судьба выбросила меня на обочину жизни, я никто и звать меня никак. Казалось, дальше ничего хорошего уже не будет. Жить с такими настроениями трудно, поэтому я пошла к психологу. Мы очень здорово поработали, и я увидела себя совершенно с другой стороны, а потом случилась суровая зима 2014 года.
Арт-терапия и её последствия
Эта зима вошла в историю: в конце января снега намело столько, что город парализовало на три дня. А Елена в это время заболела – температура сорок, в «скорой» говорят: тут до рожениц добраться через снега не можем, что уж вы со своей температурой? Подруга принесла антибиотик. Елена ещё была «не здесь», когда раздался телефонный звонок: волонтёр благотворительного фонда «Содействие» предложила поучить детей с инвалидностью прикладному творчеству – валянию. Елена, не до конца понимая, на что идёт, согласилась.
– Я думала, что у меня будут дети с ДЦП, то есть с обычным интеллектуальным развитием, но с физическими недугами. И вдруг на первое занятие, а проходило это всё на базе публичной библиотеки, пришли дети с аутизмом. Я растерялась, не знала, как себя вести. Что говорить? Как действовать? Никогда с этим не сталкивалась, начала наблюдать и со временем поняла, этих детей нельзя назвать больными, они просто другие. С каждым ребёнком мы выстроили свой контакт, а реальная проблема была в мамах и бабушках, они заранее решали, что их ребёнок ничего не может, и делали всё за него... Помню одну девочку, она не говорила, всегда была в себе. И вдруг я заметила, что она нюхает меня, мои духи. Мама сказала: ей нравятся запахи. На следующее занятие я принесла кучу аромапробников. Девочка преобразилась: она их открывала, рассматривала, мазалась – вела себя, как женщина в парфюмерной лавке. А когда я уходила, протянула мне руку для прощания. Как делают все воспитанные дамы. Это была моя награда – ничуть не меньшая, чем те достижения, что были у меня в работе.
В 52 года жизнь только начинается
Уроки арт-терапии Елена вела шесть месяцев. За это время освоила не только валяние, но и экопринты. На шёлке или хлопке выкладывает из листьев композицию, потом покрывает листья плёнкой, всё это крепко наматывает на скалку, фиксирует верёвкой и 3–4 часа «томит» в кастрюле на медленном огне.
– Цвет, который появится на ткани после варки, зависит от массы тонкостей: влияют качество и возраст реагента, время, когда я собирала листья, место. Весенние листья дают нежный лёгкий оттенок, а осенние – яркий, глубокий. Я погрузилась в ботанику и химию – многое постигала опытным путём. Одним словом, в 52 года я вышла на новый виток. И вот уже семь лет делаю экопринты на шёлке, шью, декорирую, занимаюсь валянием.
Свои произведения Елена Кудаева привозит на выставки в Ростов и Москву. Говорит, в Москве её шарфики и платья разбирают влёт, а в Ростове кривятся: думают, купила кусок расписной ткани, нарезала и продаёт. И тогда художница растягивает шарфик и показывает: это эвкалипт, он даёт красноватый оттенок, а этот оттиск – астра, у неё оранжевый, клён – серебристо-чёрный, акация и сумах зелёные, но разные, а вот виноград следа не оставляет, хотя, казалось бы, должен...
Люди уходят потрясёнными, словно столкнулись с чем-то невероятным. Сохранять историю листьев на ткани, пошить из этой ткани платье – реальное волшебство. И Елена ушла туда с головой.
– Подруги уже боятся звать меня на дачу. Все сидят за столом, а я лажу по кустам. Потом тяну домой ворох зелени – некоторые листья сушу, зимой буду их распаривать и возвращать в них жизнь. Часть листьев храню в холодильнике – там, где у нормальных людей лежит колбаса.
И у пенсионерок случается любовь
Изучая ботанику, Елена увлеклась лечебными травами, стала делать целебные мыла и чаи. Когда художница погрузилась в этот мир, внутри неё что-то успокоилось – будто бы она взялась за то, что давно уже должна была делать.
– Я вдруг вспомнила, что моя бабушка была травницей, лечила людей. И, наверное, где-то там, на подкорке у меня эти знания записаны – с травами мне интересно и очень легко, я понимаю, как их лучше компоновать, что от чего помогает. Пока всё это только для себя и друзей. Но сейчас кризис. Четвёртый на моей памяти! (смеётся) И люди плохо покупают вещи «для красоты», а на подарки берут что-то съестное, полезное. Возможно, чай будет к месту. Хотя я сейчас делаю такое верблюжье пальто!..
– Елена, у вас новый виток случился в возрасте за 50 – вы даже замуж во второй раз вышли. По большой любви.
– Да, и у пенсионерок случается любовь (смеётся). Я её встретила в 53 года, моему нынешнему мужу тогда было 59 лет. Он всё сокрушался, почему мы не встретились раньше и не родили детей. Наверное, так проявляется мужская любовь, если она настоящая. Но мы в прекрасных отношениях с новой семьёй первого моего мужа. Наша дочь вернулась из Москвы в Ростов, теперь все рядом, и это замечательно.
– Что бы вы посоветовали женщинам, которые в 40+ остаются без работы и их резюме так же отметают, как в своё время ваше?
– Если женщина опустила руки, я бы посоветовала всё-таки поработать с психологом. Потом хорошенько подумать, что ты можешь сделать для себя и для мира: мы все для чего-то сюда пришли, но часто занимаемся не тем. Надо найти своё предназначение, свою дорогу, а дальше уже не бояться, не думать о возрасте, весе – всё это ерунда. Если ты на своём месте, занимаешься тем, что у тебя получается, ты счастлив. А если ты счастлив, то к тебе будут притягиваться интересные события и люди. И жизнь будет наполненной и в 40, и в 70.
– То есть, после бабьего лета наступит весна?
– Даже не сомневайтесь!