Власти Ростова-на-Дону официально назвали предполагаемой причиной прошлогоднего пожара на Театральном спуске, в результате которого пострадали сотни горожан, поджог. Кого подозревают в этом преступлении и как сейчас живут погорельцы, оставшиеся без крыши над головой, выясняли «АиФ на Дону».
Подозреваемый скрылся?
То, что подозрения в рукотворности страшного пожара, который начался в центре Ростова 21 августа 2017 года, - не беспочвенны, и официальной причиной возгорания считается поджог, подтвердил первый заместитель губернатора Ростовской области Игорь Гуськов. На запрос еженедельника «АиФ на Дону» о том, как протекает расследование, Следственный комитет предпочёл ответить общими фразами, из которых стало понятно только, что работа не свёрнута.
Между тем упорно ходят слухи о том, что в поджоге подозревается известный ростовский предприниматель, занимающийся строительством. Ряд СМИ даже называет его имя. Мужчина сейчас находится за рубежом и, судя по всему, не планирует возвращаться.
В подозреваемые он якобы попал потому, что к жителям Театрального спуска перед пожаром приходили люди, предлагающие продать жильё по цене, гораздо ниже рыночной. Это были сотрудники некоего охранного агентства, учредителем которого оказался родственник спешно уехавшего бизнесмена. Однако, разумеется, связь между этими событиями ещё надо доказать.
Новоселье без веселья
По итогам разбирательства непригодными для проживания и подлежащими сносу после пожара власти признали 163 дома, четыре нашли пригодными для дальнейшего проживания, а 23 решили восстановить.
В начале декабря 2017 года Заксобрание Ростовской области приняло закон о помощи пострадавшим при пожаре, который должен обеспечить погорельцев жильём. С заявлением на получение соцвыплат на приобретение жилья обратились 400 человек.
Ростовчанке Надежде Зайцевой повезло, её домик на улице Красных Зорь, № 124, в глубине двора уцелел чудом, все соседние - сгорели. Сразу после трагедии Надежда Григорьевна, её дочь Елена и девятилетняя внучка Алина решили, что останутся жить в своём флигельке, поменяли дверь, кое-что отремонтировали, подкрасили. Но комиссия признала, что их жилище не подлежит восстановлению. Женщина обращалась в разные инстанции и даже в суд, но в итоге от иска отказалась.
«Полученная компенсация позволила мне приобрести жильё в центре. Мне это было важно, я и дочь работаем в этом районе, а внучка здесь учится. Новая квартира трёхкомнатная, состояние хорошее, на днях переедем, - рассказывает Надежда Зайцева.
У Оксаны Шмелёвой двое детей. Её семья до пожара жила на улице Нижнебульварной. Сгоревший домик был небольшим, на полученную компенсацию удалось купить трёхкомнатную квартиру в Александровке.
«Школа здесь рядом, детям удобно. Новоселье отпраздновали первого апреля. Все документы на выплаты оформили без каких-либо проблем. До переезда жили в маневренном фонде на Северном. Да, там теснились в одной комнатушке, но радовались и этому», - рассказывает Оксана.
Недавно взамен сгоревшего в переулке Чувашском обзавелась новым жильём Лидия Дворянова, но из Ростова пришлось уехать в Батайск: «Квартиру я даже не рассматривала, ведь 57 лет прожила в частном доме. Тяжело, конечно, в моём возрасте что-то менять. Переезжать. Но что поделаешь, жизнь продолжается. Сейчас хотя бы морально стало чуть легче, до этого существовала в постоянном стрессе.
Вам не положено
А вот пострадавшая от пожара ростовчанка Татьяна Швецова не только не получила жильё, но и может потерять сына.
«Сына я ещё до пожара прописала в мою квартиру на Станиславского для того, чтобы его приняли в математическую школу. Жить там невозможно, здание 1890 года постройки. Но после пожара я, мои родители, сын, и бабушка (вдова участника ВОВ) оказались именно в этой 30-метровой квартирке. Сгоревший дом на Чувашском считается самозастроем (построен в 1946 году), есть своё жильё - поэтому отказали в субсидии.
Юристы нашим делом заниматься не хотят, говорят, перспектив никаких. Условия, в которых мы живём, ужасны: крыша течёт, щели в стенах, газовая плита на балконе и одна раковина, она же ванна. Чтобы попасть в квартиру, нужно взбираться по наружной крутой железной лестнице.
Бабушка уже полгода не выходит на улицу. Бывший муж собирается переезжать в Крым и хочет забрать с собой сына. Я не соглашаюсь, но муж пригрозил, что через суд докажет отсутствие у меня нормальных жилищных условий. Мне очень страшно».
Страшно было и десяткам погорельцев, которых 31 марта выселили из маневренного фонда, гостиниц «Звезда», «Западная» и санатория ДГТУ.
«13 марта нам дали постановление на получение компенсации, но эта бумажка - ещё не жильё, - рассказывает Ирина Емельянова. - Деньги начали перечислять в середине апреля. Поэтому для нас настоящим потрясением было извещение, что 31 марта мы должны покинуть гостиницу, где проживали всей семьёй.
До 30 марта метались по кабинетам, но везде одно и то же: «Ваш вопрос решается». Вечером, уже в день выезда из гостиницы, мы ещё раз позвонили чиновникам и услышали: «Не решена эта проблема». Смешно было, когда уже после нашего выселения, соседям кто-то позвонил на мобильный телефон из администрации и спросил: «Куда ответ высылать?»
Но мир не без добрых людей. Емельяновы нашли временный кров, а недавно получили субсидию и приобрели жильё.
Теперь всех погорельцев беспокоит вопрос: сколько денег дадут в качестве компенсации, и дадут ли вообще за земельные участки? Но понятно, что восстанавливать этот район уже не будут.