59 лет назад в Ростовской области случилась беда, раны после которой до сих пор не затянулись. Вспоминаем историю расстрела в Новочеркасске – пожалуй, одно из самых трагических событий в послевоенной истории СССР. До сих пор, несмотря на открытые архивы и проведенные исследования, не полного понимания, что случилось в этом донском городе в первых числах июня 1962 года.
По просьбе трудящихся
Тот год для всего Советского Союза оказался нелегким. Затеянное Хрущёвым освоение целины проваливалось, еды не хватало, в ряде районов страны вновь вернулись продовольственные карточки. Решено было бороться с дефицитом продуктов, повысив цены. При этом население еще помнило, как, говоря словами Владимира Высоцкого, «было время – и цены снижали», и потому опубликованное в центральных газетах постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О повышении цен на мясомолочные продукты» вызвало взрыв возмущения. Тем более, что по советской привычке, это решение обосновали «просьбой всех трудящихся». Пожалуй, тогда впервые на стенах жилых домов в Советском Союзе появились листовки с призывами свергнуть «антинародную власть». Но дальше слов дело ушло только в Новочеркасске.
Одним из основных предприятий города на тот момент был располагавшийся в пригороде Новочеркасский электровозостроительный завод (НЭВЗ) – здесь, за несколько месяцев до всесоюзного повышения цен, администрация предприятия на треть повысила нормы выработки, и люди обнаружили, что, в пересчёте на ценники в магазинах, их зарплата упала почти вдвое.
«В висящих по цехам лозунгах пролетариат называли хозяином страны, но по факту рабочие жили в бараках, где семьи были отгорожены друг от друга тоненькой ситцевой занавесочкой. В первый день волнений, 1 июня, среди людей начался ропот: «Как нам жить?». В Новочеркасске передавали друг друга ответ директора завода: «Нет денег на мясо и колбасу, ешьте пирожки с ливером». Город напоминал бурлящий котёл, а, как известно, пару нужно дать выход. Мне кажется, что если бы власти пошли на диалог с народом, попеняли бы директор, что-то пообещали, - тогда не случилось бы трагедии», - считает журналист, историк, автор книги «Новочеркасск. Кровавый полдень» президент Фонда «Новочеркасская трагедия» Татьяна Бочарова.
Казаки восстали!
Однако к тому моменту народная власть совершенно разучилась общаться с народом. Когда на заводе началась стихийная забастовка, а к полдню перед зданием заводуправления собралась толпа с самодельными лозунгами, то первый секретарь обкома КПСС Новочеркасска А.В. Басов, с балкона здания, сообщил собравшимся: «Постановление о снижении расценок принято, ничего отменено не будет!» Милицию стянули к заводоуправлению. Это ещё больше разозлило народ. По данным КГБ, примерно к 13 часам дня в стихийных волнениях участвовало уже около четырех тысяч человек. Часть протестующих перекрыли железную дорогу, связывающую юг России с центральными регионами, и остановили пассажирский поезд «Саратов-Ростов». Зазвенели выбитые в вагонах стёкла. На остановленном локомотиве поезда появилась дерзкая надпись «Хрущёва — на мясо!». Руководитель обкома Басов звонил командующему округом и потребовал ввести войска.
«В Москву доложили и вовсе: «Казаки восстали». Именно так говорили друг другу приехавшие в Новочеркасск военные и милиционеры, вызванные на подкрепление. А между тем это был стихийный бунт обычных рабочих людей, доведённых до отчаяния полунищим существованием», – считает Татьяна Бочарова.
У заводоуправления, между тем, начался митинг – партийное руководство пряталось по кабинетам, а рабочие, один за другим, залезали на козырёк у входа и выступали с заявлениями. Требования были исключительно экономического характера.
К вечеру народ начал расходиться, и тон в толпе стали задавать пьяные и буйные персонажи – они проникли в здание управления и учинили погром. Они с остервенением срывали со стен портреты вождя и партийных бонз, вынимали из шкафов документы, жгли их. На площади, между тем, работали сотрудники КГБ в штатском, а милиция, по одному задерживая наиболее активных участников протеста, отводила их в отделение. Возможно такими, чисто полицейскими методами, власть постепенно и справилась бы с ситуацией, но в ночь на 2 июня в город уже вошли войска, вызванные испуганным партийным начальством.
Не вижу противника
Утром 2 июня в городе заревел заводской гудок, созывая людей на демонстрацию. Шли к зданию горсовета с плакатами, красными флагами и портретами Ленина. В колонне было много женщин с детьми, шли рука об руку мужьями. Пели «Интернационал». К 9 утра перед горкомом собралось примерно пять тысяч человек. Один из демонстрантов нёс дохлую кошку с надписью: «При Ленине жила, при Сталине сохла, при Хрущёве -сдохла».
Опять раздавались крики: «Зовите Будённого и Ворошилова, это наши земляки, они разберутся и помогут». Между тем в Новочеркасске в вечера уже были представители партийной верхушки: секретарь ЦК КПСС Ф.Р. Козлов (по сути, заместитель Хрущёва, и, как считается, автор решения о жестком разгоне протестующих), А.И. Микоян и др. С ними спецрейсом прилетел вооружённый отряд. Командующий СКВО генерал Исса Плиев приказал своему первому заместителю, герою Советского Союза Матвею Шапошникову двинуть танки на демонстрантов. Шапошников отказался со словами: «Не вижу перед собой противника», и тем самым сломал себе успешную военную карьеру.Постояв у закрытых дверей горкома, протестующие стали одним из другим просачиваться в здание. Стоявшие в оцеплении солдаты им не препятствовали. Вновь, как и днем ранее, начинался стихийный митинг – вожаки рабочих обращались к собравшимся прямо с горкомовского балкона. В это время другие бродили по кабинетам. Кто-то вытащил из тумбочки полбутылки водки и тарелку с нарезанной колбасой и показал толпе. Это вызвало новый взрыв возмущения, опять заговорил про пирожки.
Свинцовый град
В этот момент протестующие вспомнили про задержанных накануне товарищей. Человек 300 выдвинулись к отделу милиции. Рабочие вырвали одну из дверей в отделении, выбили ею вторую, забаррикадированную, и вошли в помещение. Кто-то выхватил у солдата автомат, его сослуживец от страха открыл огонь. Началась паника, часть ворвавшихся в здание побежали по коридору и закрылись в камере, часть бросились на улицу. Шальной пулей зацепило 15-летнего мальчишку, который повис окровавленный на заборе. Его положили в помещение кинотеатра, кто-то истошно кричал: «Студента убили!»
Случившееся лишь подстегнуло толпу. Ропот пошёл по площади. В военнослужащих и милиционеров полетели камни. К тому моменту к горисполкому подъехали БТР-ы, однако солдаты не смогли оттеснить собравшихся.
Тогда им на смену выдвинулся спецназ внутренних войск, под командованием мотострелковый взвод под командованием начальника Новочеркасского гарнизона генерал-майор И. Ф. Олешко. Он еще раз попросил собравшихся разойтись, в ответ раздались выкрики – «фашист». И толпа двинулась на шеренгу военнослужащих. Те начали стрелять поверх голов, люди начали рвать автоматы из рук спецназа. И тогда солдаты открыли огонь по толпе.
«До последнего люди не верили, что в их родном городе солнечным летним днём на них обрушится смертельный свинцовый град. Предупредительные выстрелы были направлены вверх. Толпа ахнула в едином порыве, когда с деревьев стали падать убитые дети. Многочисленные свидетели вспоминают, что стрельбы велась и с крыш, где засел приехавший с московским начальством спецотряд. Пострадали случайные люди. 17 трупов осталось лежать на площади. Их буквально тут же погрузили в кузов грузовика и увезли. Поливальные машины прошли по мостовой. Раненых было много, раны страшные: в спину, в колени. Их развезли по больницам», - рассказывает Татьяна Бочарова.
Тайные могилы
До сих пор неизвестно – сколько всего человек погибло при разгоне акции протеста. Согласно шифрограмме, отправленной Плиевым на имя министра обороны Малиновского, среди участников беспорядков было убито 22 и ранено 39 человек, среди военнослужащих были ранены шесть офицеров, девять солдат и сержантов. Позже цифры только росли: часть тяжелораненых попала в больницы и скончалась, но в официальных документах о смерти были проставлены другие диагнозы.
По Новочеркасску до сих пор ходят слухи о тайных могилах, где были захоронены некоторые из убитых – и тела действительно вывозили за пределы города.«Для меня откровением стал тот факт, что, уже узнав о расстреле, горожане вновь пришли на площадь после обеда. Они шли, ехали из всех районов Новочеркасска. Зная, что на площади могут убить. Люди кричали, потрясли кулаками в небо, где над толпой кружил вертолёт, но к ночи они разошлись. Но всё же каков градус смелости людей!», – говорит Татьяна Бочарова
По заводам Новочеркасска (особенно на НЭВЗе) 3 июля начались «чистки». Нужны были показательные процессы – но как осудить сразу 5 тысяч человек? Заводских бригадиров следователи спрашивали: «Сколько твоих было на площади? Все? Ладно, нам под суд нужно пять человек, давай, определяй кого». Город был взят в кольцо, въезд – выезд закрыли, сотни участников событий, в том числе и военные и милиционеры, писали подписки о неразглашении. В августе завершились суды - семь человек, признанных виновными в бандитизме и попытке свержения советской власти, были приговорены к смертной казни и расстреляны, остальные 103 получили сроки заключения от 2 до 15 лет с отбыванием в колонии строгого режима. Позже, после того, как Хрущёва отстранили от должности, большинство из них было освобождены, а в конце 80-х полностью реабилитировали и шестерых из 7 расстрелянных.
Сейчас события в Новочерскасске многие сравнивают с Майданом или иными «цветными революциями» - но при всей внешней схожести, это принципиально разные истории. Расстрелянные донские рабочие не собирались свергать власть – более того, в своих выступлениях они наивно уповали именно на помощь чиновников, и всё, что требовалось для предотвращения трагедии: нормальный человеческий разговор и понимание обоснованности претензий. Однако «народная власть» ответила на требование «народа» пулями, и возможно, именно в начале июня 1962 года начался тот самый процесс, который завершился перестройкой и распадом Советского Союза.