На часах где-то без десяти шесть. Волгодончанка Надежда Зверева уже готовится выйти из дома. Сегодня она в белом костюме и на 11-сантиметровых каблуках — элегантная, как всегда. Должность обязывает: администратор цеха питания практически каждый день встречает иностранных гостей, которые приезжают на атомную станцию. В руках у неё расчёска — остались последние штрихи перед выходом. Нужно скорее поправить причёску и бежать на автобус...
Так начиналось утро Надежды Яковлевны 16 сентября 1999 года. Тот страшный день она, как и ещё 16 тыс. человек, не просто запомнят на всю жизнь. Отчаяние, ужас и чёрная туча скорби, накрывшая тогда Волгодонск, останутся в памяти жителей, их детей, и даже детей детей тех, кто пострадал тогда от взрыва. Он прогремел ровно 25 лет назад.
О том, как волгодонцы берегут память об этом ужасном дне — в материале Rostov.aif.ru.
«Подбросило на полметра вверх»
«5.57. Я стою возле зеркала. Вдруг меня оглушило, уши заложило. Стёкла повылетали прямо вместе с рамами. Тогда мало у кого были пластиковые окна. В основном — деревянные. Меня взрывной волной подбросило на полметра вверх, а потом так же и опустило. Рухнула я прямо на эти „гвоздики“ (туфли на высоких каблуках — прим. ред.). Но не упала. Осталась стоять в оцепенении — с расчёской в руках», — вспоминает волгодончанка.
Сейчас ей 79 лет. Надежда Яковлевна давно на пенсии. Но 16 сентября 1999 года она запомнила очень хорошо:
«Первое, о чём подумала — „Как дочь и внуки?“. Мы жили вместе, на улице Гагарина, 73. Убедившись, что с ними всё в порядке, я выбежала на улицу. Все бежали. Была какая-то странная, необъяснимая суета. Двор был усыпан битым стеклом, как зимой — снегом. Я на своих каблуках пыталась идти, пробираться по осколкам. Стекло хрустело. А люди тащили — кто что мог. Многие держали кошек, собак. Одна женщина несла огромный цветок в глиняном горшке. И зачем он ей? И как она его подняла? Другая повесила старинное зеркало на плечо, на ветхой бечёвке. В отражении я увидела себя. Сначала даже не узнала: глаза вытаращенные, как у рыбы, лицо будто постарело сразу на несколько лет».
Теракт в Волгодонске стал одним из самых масштабных и разрушительных в истории страны. Взорвался грузовик, начинённый взрывчаткой. Более 16 тыс. пострадавших, 19 погибших. 73 человека стали инвалидами. «Инвалида детства» дали и младшему внуку женщины Ромочке, ему тогда было три года. После взрыва у него возникло нарушение мозговой активности...
Чудовищная статистика. И почти за каждой цифрой — сломанная судьба.
«В соседнем доме мужчина три дня искал своего пожилого отца. Обнаружил его тело, придавленное деревянной дверью, которую сорвало с петель. И всё время толпы там ходили. Люди топтались по двери, под которой лежал дедушка. Как же сын тогда кричал, рыдал — не передать. Одного из мужчин взрывной волной отнесло в угол двора, присыпало землёй, мусором и листьями так, что его даже не было видно. Может, если бы нашли сразу, он остался бы жив. Хороший был человек...» — с глубокой тоской в голосе говорит Надежда Яковлевна.
По её словам: в тот день все жильцы работали дружно. И молча. Расчищали проезд от осколков. А сама Надежда Зверева побежала на работу... Со смены её тогда никто не отпустил.
«Забывать нельзя!»
Каждый год на рассвете 16 сентября в Волгодонске проходят мероприятия, посвящённые трагедии 1999 года.
В вахте памяти участвуют спасатели, пожарные, представители силовых ведомств, родственники и друзья погибших.
В городе действует общественная организация содействия защите прав пострадавших от теракта «Волга-Дон». Её руководитель Ирина Халай уверена: забывать о трагедии нельзя. Тогда целая серия терактов прокатилась по стране. Один за другим были взорваны террористами жилые дома в Москве и Буйнакске — 4, 9 и 13 сентября. И вот 16-го — Волгодонск.
Ирина Ивановна вместе с маленьким сыном тоже оказались в эпицентре. Женщина жила в доме на Гагарина, 58. Всего в 300 метрах от места, где стоял начинённый взрывчаткой грузовик...
Кстати, водитель и бывший владелец машины выжил чудом: в момент взрыва мужчина должен был находиться в кабине. Но почему-то решил подняться к себе, чтобы выпить чаю... Это и спасло ему жизнь.
«Люди нуждаются в лечении, реабилитации, в психологической помощи. До сих пор... Стресс, который мы пережили, разрушил наше здоровье. Солидарность в борьбе с терроризмом — наша общая цель, — подчёркивает Ирина Халай. — Однако на законодательном уровне мы, пострадавшие, к сожалению, никак не защищены. Мы выступаем за принятие закона о помощи жертвам терактов. А также считаем, что необходимо ввести в детских коллективах обучение навыкам оказания первой помощи и правилам поведения при ЧС».
Сама Ирина в тот день получила травму головы. И вместо карьерного роста, о котором мечтала, один за другим пошли врачебные кабинеты.
«У пострадавших, преимущественно, травмы неврологического характера, баротравмы, проблемы со слухом. После взрыва я не слышала два месяца, — признаётся женщина. — И до сих пор не слышу, когда кричу. Нам не надо денег! Нам нужно содействие, протоколы медицинской реабилитации. Люди остались со своими проблемами один на один: у многих пострадавших (от теракта) в справках простая фраза — „несчастный случай в быту“».