«Вы не представляете, какой это врач, сколько жизней спас, а его - ножом! Для него хирургия - вся жизнь, а теперь зрение пропало, и всё. Оперировать не может», - женщина, пришедшая в редакцию «АиФ на Дону», волновалась, вытаскивала из сумки какие-то бумажки. - Я сама только узнала, а Вадим Фёдорович и не рассказывает никому, остался наедине со своей бедой».
Мы попытались разобраться, попросили рассказать обо всём по порядку. И то, что поведала нам операционная медсестра (теперь уже пенсионерка) Валентина Ивановна, поразило всех.
В обычный рабочий день Вадим Фёдорович Касаткин вёл приём в своём кабинете частной клиники. Зашёл сын одной из пациенток. Врач её оперировал и знал, что полного излечения не будет, но пройденный курс химиотерапии мог продлить ей жизнь и избавить от страданий. Посетитель резко заговорил о том, что стоимость лечения дорогая.
«Я не решаю эти вопросы, моё дело операция, она прошла успешно. Стоимость обсуждайте с руководством клиники», - ответил врач. В этот момент посетитель выхватил из кармана нож и нанёс удар хирургу в глаз, потом нацелился во второй, доктор отклонился, лезвие прошло по касательной. Топот и грохот дверей. Хирург в окровавленной робе, покачиваясь, вышел в приёмную.
Лестница Касаткина
Член-корреспондент Российской академии медицинских наук, профессор, доктор медицинских наук, заслуженный врач России - это официальные титулы и регалии Вадима Касаткина. За ними - тысячи часов в операционной, и, главное - шанс на жизнь тем, кто почти потерял надежду, для кого диагноз «онкология» не стал смертельным приговором.
Вадима Касаткина знают в Ростове и далеко за его пределами. Когда он, начинающий хирург, дежурил в мединституте, к нему якобы по скорой отовсюду съезжались больные на операции. Знали, Касаткин - гарантия качества. Медсёстры ворчали: «Опять всю смену простоим в операционной». Для Вадима Фёдоровича хирургия действительно вся жизнь. Он проводил по 500 операций в год, средняя продолжительность каждой примерно 12-15 часов. Вадим Касаткин - автор 118 изобретений, 532 научных работ. По некоторым его методикам работают хирурги всего мира, он провёл 69 уникальных операций, зарубежные коллеги смогли повторить только пять из них.
Кстати, в ростовском мединституте есть «лестница Касаткина» - это пожарная лестница, по которой Вадим Фёдорович лазил в реанимацию почти каждую ночь, чтобы проведать своих пациентов: «Не хотел беспокоить медсестёр на посту», - вспоминает он.
Он родился 25 октября 1945 года в семье военного офицера. Касаткиным пришлось помотаться по просторам родины, раз в пять лет - переезд. В школе Вадим увлёкся рисованием, особенно ему удавались акварельные портреты. Однажды учитель отправил его рисунки на конкурс юных художников в Париж. Вадим стал победителем! Из Парижа пришли диплом и лестные отзывы. Казалось бы, будущее предрешено, но родители стали поговаривать о том, что лучше бы сын посвятил себя медицине, мол, всегда нужная уважаемая профессия. И Вадим с ними согласился. Хотя живопись навсегда осталась в его жизни, пусть и в виде хобби. Конкурс в Ростовский медицинский институт был огромный: 22 человека на место, но Вадим, выпускник песчанокопской сельской школы, сдав экзамены, увидел свою фамилию в списке поступивших.
После окончания лечебно-профилактического факультета Ростовского государственного медицинского института его призвали в армию. Вадим стал начальником медслужбы подводной лодки на Черноморском флоте. Ходили через Средиземное море, Атлантический океан на Балтику, дежурство несли в районе Босфора. Однажды во время секретного похода у одного из моряков случился приступ острого аппендицита. О возвращении на базу речи не велось.
«Всё необходимое в операционной на подлодке было. Но пришлось готовиться к операции три с половиной часа. Пока всё нашёл, распаковал, пока научил своих ассистентов (замполита-полковника и санитара), какие инструменты подавать», - вспоминает Вадим Фёдорович.
Лодка погрузилась на глубину, чтобы не было качки, и хирург блестяще провёл операцию. Кстати, чтобы не сидеть без дела, Вадим сдал экзамен на самостоятельное управление субмариной в надводном положении в мирное время. И командир иногда доверял своему начмеду штурвал подлодки.
Схватка со смертью
Учитель Касаткина Вадим Иванович Русаков настаивал: «Знаю, что у тебя времени мало, но у тебя есть интереснейшие для науки методики. Пиши диссертацию! Жду первую главу!». Покивав, Вадим Фёдорович вновь окунулся в водоворот операций. «Где диссертация? - через какое-то время грозно восклицал учитель. - Отлучу от клиники, отправлю в отпуск, пока не напишешь!» Это для Вадима Касаткина было действительно страшной угрозой. Собрался и за несколько месяцев написал.
Защита должна была проходить в Краснодаре. Но за день до неё привезли пациентку с опухолью пищевода и клеймом «неоперабельна». Однако Вадим Фёдорович решил её оперировать. «Шанс был мизерный, но он был. А она умирала на моих глазах». Всю ночь длилась операция. Хирург смог спасти женщину. Утром, пошатываясь от недосыпа, он подошёл к профессору: «Не могу ехать на защиту, её не оставлю, надо наблюдать». «Выспись в ординаторской, а там посмотрим», - ответил Вадим Русаков. «Меня разбудили коллеги, за мной на автомобиле приехали близкие прооперированной женщины. Доставили в Краснодар за три часа. Там защитился. Вечером уже был в больнице», - вспоминает Вадим Фёдорович.
Брался за самые тяжёлые и, казалось бы, безнадёжные случаи, и одерживал победу.
Как-то в Ростовский НИИ онкологии привезли мужчину из Рязани с саркомой таза. В операции ему отказали в США, Петербурге и Москве. Нога пациента из-за болезни весила больше, чем он сам. Опухоль уже стала распадаться, появились зловонные язвы. В ростовской поликлинике НИИ врачи только головами покачали: ничего нельзя сделать. Но на осмотр Вадима Касаткина и директора института позвали. Потом оба доктора шли по дорожкам институтского сквера, каждый думал о своём. Директор резко повернулся к Вадиму: «Считаешь, это можно прооперировать?» Касаткин ответил: «Можно». Операция была сложнейшая, позже о ней сняли документальный фильм. Больной лежал на двух столах, на втором - нога. Много лет потом этот спасённый пациент на день рождения хирурга присылал в онкоинститут свои видеопоздравления.
Как-то поступила девочка-подросток, ранее жившая в Чернобыле, с неоперабельным раком печени. «Я взял от её мамы левую долю печени и пересадил на сосуд дочери. Девочка осталась жива. Знаю, что потом она родила двух деток», - с улыбкой говорит Вадим Фёдорович.
Свой дом Вадим Фёдорович строил 17 лет, не потому что не было денег, а потому что всё своё время он проводил в больнице. «Хоть раскладушку с собой возьми», - невесело шутила жена. А для него всегда главным было смотреть в глаза тех, кого он вернул к жизни.
«Я будто на допросе»
Как живёт сейчас известный хирург с мировым именем, оставшийся без любимой работы, без поддержки коллег? Внуки в Москве, оба учатся в Пироговке (медуниверситет им. Пирогова), с ними живёт и невестка. Двоих сыновей Вадим Фёдорович потерял.
Машина, огромный Hummer, стоит в гараже. Когда-то его завещал врачу погибший криминальный авторитет. В знак благодарности за спасение близкого человека. Но доктор за руль больше не сядет. После удара ножом левый глаз не видит вовсе, в правом - отсутствует бинокулярное зрение. А это значит, что хирург не может рассчитывать свои движения.
«Не могу даже взять газету со стола», - Вадим Фёдорович шарит беспомощными руками по столешнице. Гуляет он сейчас много, иногда проходит большие расстояния в день. Будто бежит от себя, от грустных мыслей, от ностальгии по работе.
«Когда начал выходить, оказалось, что не вижу, как стопа касается земли. Сначала много падал, как-то разбил голову. Но если я лягу на диван, то это будет конец».
Уголовное дело открыто, но обвиняемы не находится под стражей, слушания дела по тем или иным причинам переносились несколкьо раз. Судебные заседания стали для доктора настоящим испытанием: «Я будто на допросе, вопросы оскорбительные, попытки со стороны подсудимого обвинить меня в стяжательстве. Адвокат же доказывает, что ничего страшного не случилось. Ударивший меня ножом человек даже не был в СИЗО, он чувствует себя хозяином положения».
Клиника, в которой произошло нападение, помощи своему ведущему хирургу не оказывает, их главная цель, по мнению врача - поскорее замять скандал.
Когда-то они гордились блестящими операциями Касаткина и тем, что он выбрал для работы их учреждение. Но теперь он, 73-летний, растерянный, почти слепой, пусть и учёный с мировым именем, стал не нужен? Он стольких спас, но кто теперь поможет ему?