Человек, идущий по улицам Ростова, не подозревает, что под слоем современного асфальта могут лежать сокровища, награбленные сарматами. Свои секреты открывает огромный некрополь в центре города.
Когда-то в донских степях бродили воинственные кочевники, цепочкой тянулись вдоль рек поселения меотов. Свидетели этих времён давно спят вечным сном, и затерялась бы память о тех событиях в веках, если бы не археологи.
Евгений Вдовченков. Родился 19 сентября 1978 г.
Руководитель магистратуры ИИМО ЮФУ по профилю «археология и история древнего мира».
Автор более 90 научных работ, автор 15 учебно-методических работ, в том числе автор и соавтор 4 учебников, главный редактор 4 сборников статей.
Корреспондент «АиФ-на Дону» встретилась с доцентом, и.о. заведующего кафедрой археологии и истории древнего мира Института истории и международных отношений ЮФУ Евгением Вдовченковым.
Городские чудеса
Юлия Морозова, «АиФ на Дону»: Ростовская область занимает одно из первых мест в России по количеству исторических памятников, какие из них наиболее интересные?
Евгений Вдовченков: Исторических памятников в нашем регионе много, места здесь хорошие, можно было заниматься рыбным промыслом, животноводством, торговлей. Поэтому люди охотно селились в донских степях. Так, например, только на территории Ростова расположено несколько памятников – пять поселений меотов первых веков нашей эры: Кобяково городище (между Александровкой и Аксаем), Кизитериновское, Ростовское, Темерницкое, Нижнегниловское. На западной окраине Ростова находится Ливенцовско-Каратаевская крепость бронзового века.
Все эти поселения окружены некрополями. При реконструкции улицы Станиславского под раскопки попало сразу четыре памятника – Темерницкое городище, которое находится в районе площади 5-го Донского корпуса; некрополь Темерницкого городища - участок от пер. Братского до пр. Будённовского, некрополь Ростовского городища (между пр. Ворошиловским и ул. Чехова).
Кстати, само Ростовское городище находится ближе к Дону и практически не изучено, поскольку там плотная застройка. И ещё крепость Дмитрия Ростовского в створе пер. Крепостного и пер. Университетского. Мы предполагаем, что между этими памятниками есть погребения, курганы. Например, при раскопках у Центрального рынка мы нашли ров, который окружал курган бронзового века, но на самом кургане – дом, и проводить дальнейшие раскопки мы не можем.
- Археологические экспедиции – это всегда романтика?
- И тяжёлый физический труд. Хотя обычно в каждых раскопках подбирается коллектив замечательных людей, с которыми вы вместе делаете какие-то открытия. У каждой экспедиции свой характер и настроение. Сейчас большинство раскопок проводятся на договорной основе, и не всегда они интересные – бывают довольно скучные памятники, или же не очень интересные коллективы. Бывает так, что во главе группы – пара специалистов, остальные – наёмные рабочие, которым нет дела до науки и истории. Поэтому в таких раскопках часто о душевности и романтики речи не идёт, одна прагматика… Хотя результаты мы получаем независимо от настроения.
- Но совсем не так получилось при раскопках ул. Станиславского?
- Была организована довольно крупная экспедиция под руководством прекрасного специалиста Александра Александровича Нечипорука, при участии студентов-практикантов и сотрудников ЮФУ. Это уникальный случай, когда археологи получили возможность исследовать большие площади в центре Ростова. Чего стоят три тысячи квадратных метров Темерницкого городища на площади 5 Донского корпуса!
На сегодняшний день найдено более 200 погребений на некрополях Ростовского и Темернцикого городищ. Сохранность погребений объясняется тем, что в ХIХ веке улица Станиславского была главной в городе. Её замостили брусчаткой и больше не трогали. Конечно, вели коммуникации, рельсы, но это в основном не повредило захоронениям. Нам попалось погребение, где под скелетом проходила труба. Видимо, когда-то рабочие выкопали несколько ям по обе стороны от скелета и просунули трубу под останками, не потревожив их. Вот была бы загадка потом для археологов далёкого будущего: кто прокладывал водопровод в ранний железный век?! (Смеётся).
На Темерницком городище исследовано 185 ям, в основном хозяйственных (для хранения зерна, засолки рыбы, для мусора). Рядом с хозяйственными ямами меотов (I – середина III века нашей эры), мы нашли остатки захоронений катакомбной культуры в кургане бронзового века (III тыс. до н.э.). Скелеты лежат на боку, в позе эмбриона, рядом - сосуд с едой. Также исследован оборонительный ров семиметровой глубины, и тут же - остатки построек довоенного времени, разрушенных авиационной бомбой в годы войны (воронку от которой мы тоже исследовали).
Судя по меотским памятникам, мощность культурного слоя и следов фортификации могла достигать трех-четырех метров. Но, когда в XIX в. строили вокзал и железную дорогу, то с Темерницкого городища сняли мощный пласт земли, и многие находки так и не дождались археологов. Поэтому мы практически не исследовали меотские жилища.
Кстати, раскопки по улице Станиславского продолжаются и сейчас, в декабре, но они уже на завершающей стадии.
Расхитители гробниц
- А много ли разграбленных исторических памятников, ведь эта проблема появилась не только сейчас?
- Грабители были всегда. Современные ходят с металлоискателями, в казачьих станицах были специальные щупы, с помощью которых казаки в ХIХ веке искали в древних курганах погребения. Несколько лет назад я обнаружил на раскопках в Танаисе в разграбленном погребении золотоордынскую монету – дирхем хана Абдуллаха. А её быть там не могло – на Недвиговском городище (Танаисе) нет слоев золотоордынского времени! Отсюда вывод – она выпала из кармана «чёрного копателя» тех времён.
Под Азовом в одном из могильных сарматских курганов есть грабительский лаз, в нём – остатки золотоордынской керамики. Грабители копали ход, устали, что-то выпили и перекусили, потом вновь взялись за лопаты. Истории древних охотников за кладами бывают и трагичнее.
В Танаисе во II-III веке нашей эры подросток пытался забраться в погребение, активно работал небольшой костяной лопаткой, но слишком рыхлый грунт обвалился. Останки мальчика нашли современные археологи. Древние грабили очень хорошо понимали, что делают. Они вообще не трогали детские захоронения, ведь в них обычно нет ценной посуды и украшений – в основном сосуд, несколько бусин, амулеты и обереги. Охотники за наживой не вскрывали могилы стариков и бедняков. По некоторым признакам мы можем сейчас определить, что значительное количество ограблений происходило через 20-30 лет после захоронения. Грабители старались действовать тайно – в Танаисе больше ограбленных могил находится на участках некрополя, которые были далеко от городских стен.
Конечно, в настоящее время колоссальный вред наносят памятникам любители походить с металлодетектором. Они разрушают памятники и тем самым совершают уголовное преступление (кстати, в 2015 г. законодательство в сфере охраны памятников было ужесточено).
Большой вред наносят современные большие компании, не координирующие свою деятельность с органами охраны памятников. Недавно одна из них просто срыла холм –часть Кобяковского меотского поселения. И что вы думаете за это было бизнесменам? Административный штраф, довольно небольшой для крупного собственника. А бесценные данные о прошлом донского края безвозвратно утеряны.
Дата по пуговице
- Говорят, что для археолога нет ничего лучше, чем древние катастрофы. Именно трагические события заставляют людей внезапно покидать свои жилища.
- Катастрофа – это способ законсервировать время. Так случилось в Помпеях – целый город окаменел и застыл во времени. Вот, например, Танаис. На рубеже эр его разрушил за неповиновение правитель Босфора Полемон. Уничтоженные кварталы в западной части Танаиса больше не заселялись, и спустя тысячелетия археологи находят в подвалах брошенных домов уникальные предметы быта. Вторая трагедия произошла в древнем городе, когда в середине II века по его улицам прокатился огненный вихрь.
Сейчас трудно понять обстоятельства пожара, но известно, что в округе Танаиса появились новые племена воинственных кочевников сарматов. После пожара город вновь отстроили, и мы видим в нём присутствие сарматов, появляются новые виды погребений. Третья катастрофа пришлась на 250-251 год нашей эры. Мы знаем точную дату, поскольку тогда в ходу уже были монеты – а это прекрасный датирующий материал. Город опять запылал. Версий несколько: либо его штурмовали готы, либо иранские кочевники, а возможно эти два племени объединились для взятия богатого греческого поселения.
В итоге эти пожары «законсервировали» разрушенный город. Деревянные перекрытия домов сгорели, дома обрушились и заполнили подвалы золой, камнем и обгоревшей утварью. В 2007 г. в одном из таких подвалов мы нашли останки защитника города. Раненый в голову, он прятался в доме, а потом пол прогорел, и человек провалился в подвал.
- А какие ещё находки помогают археологам определять временные интервалы, даты?
- Часто нам в этом помогает керамика, металлическая посуда, пряжки, фибулы, но с разной степенью точности. Но, например, ситула – древнее ведро могло служить, наверное, и 50 лет. А вот найденные фибулы дают нам возможность определять время погребения детальнее. Плащи и одежду надо было как-то застёгивать. Вот наши предки и придумали фибулы – застежки для одежды, которые использовались вместо пуговиц. Они были не только функциональны, но и являлись украшением, средством как-то выделиться. Раз в несколько лет менялись формы фибулы, их дизайн. Это как мобильные телефоны для современного человека, каждый год – новая модная модель.
- Археология - точная наука?
- Да, конечно, тем более что археологи стараются привлечь к исследованиям коллег физиков, биологов, геологов. Парадокс, но археология – это наука, которая памятники разрушает. Нельзя прийти второй раз на исторический объект и снова собрать там информацию. Любые раскопки – уникальны. И если археолог что-то сразу упустит, не заметит, не опишет – то эта информация будет безвозвратно утеряна. Каждый предмет в раскопках ценен в контексте других предметов той эпохи. Быть археологом – это огромная ответственность.