В донской столице живёт поэт Игорь Кудрявцев, на стихи которого написал песни композитор, заслуженный артист России Вячеслав Малежик. В свои 80 лет Кудрявцев по-прежнему полон сил. Он уверен: если Бог наделил талантом писать стихи, то пренебрегать таким даром – большой грех. Поэтому и в столько почтенном возрасте поэт продолжает писать и радовать своих читателей. В этом смог убедиться каждый, кто 11 января в Ростове был на творческом вечере стихотворца…
О том, как поэту удаётся находить точные рифмы и вообще сохранять творческое долголетие – в материале rostov.aif.ru.
«Таким я уродился»
Наталья Емельянова, rostov.aif.ru: Игорь Николаевич, на ваш взгляд, что поэту необходимо делать, чтобы не угасал его творческий огонь?
Игорь Кудрявцев: Около 70 лет я пишу стихи, 38 лет руковожу Ростовским областным литературно-творческим объединением «Дон» имени Е. В. Нестеровой». Она была первым руководителем. И, изучая опыт окружающих меня коллег, а также участников литобъединения, я пришёл к простому выводу: в юности почти все люди пробуют писать стихи. Особенно, если человек влюбился, или, скажем, его вдохновили берёзка в поле, рассвет, закат, море, небо над ним и так далее... Но потом, с годами, всё это «оземляется», и юношеские начинания убивает быт. Мне же, к счастью, удалось сохранить в себе чувство поэзии. Я долго думал, почему? И пришёл к выводу, что таким я уродился. К тому же мой отец, участник финской и Великой Отечественной войн, писал стихи. До сих пор помню строчки: «А в Берлине прокричали: «Крах фашисткой нации!» Тут же сразу подписали акт капитуляции».
– Талантливо…
– Да, хорошие строки. Вообще, поэтический талант предполагает чувство слова, которое определяет интуиция. Образно говоря, солнышко, или, если хочешь, фонарик, живущие в тебе, озаряют найденную строчку. Здесь уместно заметить, что самая трудная задача на Земле, по моему убеждению, сложить слово к слову. Это как любовь: вроде бы всё ясно, но, увы...
Лев Толстой говорил: «Писать стихи – всё равно, что идти за плугом, приплясывая».
Ещё есть определение поэзии как помощницы молитвы. (Об этом, в частности, говорил архиепископ Иоанн Шаховской).
И на вдохновение рассчитывать не приходится. Его хватит максимум на несколько стихотворений. В основном, каторжная, я бы сказал, галерная работа – поиск необходимого слова.
– Где и как вы находите слова для своих стихотворений?
– По-разному случается. Иногда я могу искать слово одну-две недели. И это вполне понятно: чтобы кладоискателю найти сокровища, нужно немало потрудиться... Стихи пишу «в голове», хотя коллеги мои прибегают к помощи ручки и бумаги или компьютера. Мне же нравится мой способ, ибо он абсолютно независим. Например, еду я в автобусе, и никто не знает, что меня посетила муза. Извините, но в далёкой юности, когда я целовал девушку, мог одновременно сочинять стихи...
Кстати, первый успех пришёл ко мне на заседании литературного объединения завода «Ростсельмаш», где я работал слесарем-сборщиком. Мои стихи похвалили. Домой я шёл, словно пьяный. Вернее, с крыльями за спиной.
Между прочим, из этого литобъединения вышло немало поэтов и прозаиков, которые потом стали членами Союза писателей СССР.
Обладание собственным голосом
– Существует ли такое определение, как профессиональный поэт?
– Я бы так не сказал. Поэзия и профессия как-то не вяжутся друг с другом. Просто ты становишься признанным поэтом. Это подтверждается приёмом в Союз писателей России (сегодня наименования писательских сообществ разнятся, хотя сути это не меняет). Как правило, поэты, а сегодня ещё и прозаики, где-то состоят на службе, работают.
Например, в последние годы (до пенсии) я работал пресс-секретарём в министерстве сельского хозяйства Ростовской области. А известный на Дону поэт Николай Скрёбов трудился на радио и телевидении.
Возвращаясь к теме, хочу заметить: если поэт обладает собственным голосом и своей фирменной интонацией, то о каком вообще профессионализме может идти речь?!
– А у поэта Игоря Кудрявцева есть свой стиль и фирменная интонация?
– Я стараюсь не изменять своей образной системе, помню о благозвучии строки и отсутствии штампов. В последнее время перешёл на точную рифму. Но главное, я не забываю о сердечном захвате: стихи, прежде всего, пишутся для сердца, а потом уже для разума.
– Насколько сейчас востребована поэзия?
– Сегодня много людей разного возраста ходят на литературные вечера, творческие встречи. Именно они, на мой взгляд, и являются «разносчиками» поэзии. Журналы и газеты практически не выходят в бумажном варианте. И стихов там почти не публикуют. Книжные издательства резко сократили тиражи сборников стихотворений, уступив место детективам. Например, моя первая книга вышла тиражом пять тысяч экземпляров, вторая, в Москве, уже тиражом десять тысяч. А вот тираж последней, юбилейной, составил всего 100 экземпляров.
«У начинающих неладно с рифмой и ритмом»
– А что сегодня делать начинающему поэту? Есть ли мастер-классы?
– Литобъединение «Дон» приходит на помощь тем, кто решил писать стихи.
Скажем, объясняется, почему, кроме содержания, имеет значение и форма. Приводится аналог: к праздничному столу можно подать вино в красивом графине, а можно и в непонятной посудине.
Кроме того, у начинающих поэтов с размером, рифмой, ритмом, как правило, не всё ладно. Однако со временем, постепенно, наступает первый уровень будущего мастерства: стихи можно публиковать, и за них автору не будет стыдно. Кстати, у меня до сих пор мерило качества моих стихов – «не стыдно». Хочу назвать имена достойных выпускников литобъединения «Дон». Это – поэты, члены Союза писателей России – Дмитрий Ханин, Ирина Сазонова, Клавдия Павленко, Павел Малов (он же ещё и прозаик), Андрей Данкеев.
– В октябре 2023 года за большой вклад в русскую литературу и в связи с 65-летием Союза писателей России вас наградили золотой Пушкинской медалью…
– Думаю, что для поэта выше награды не существует. В юбилейном сборнике я даже позволил себе короткую «Награднýю шутку»: «Наградили золотой Пушкинской медалью... Чуть погодя пришло: даже у Пушкина не было такой медали, а у меня есть». Кстати, Александр Сергеевич когда-то определил мою литературную судьбу: во многом благодаря Пушкину меня приняли в Союз писателей СССР. После того, как опубликовал стихотворение «Дуэль»:
«Раздался выстрел на опушке,
Заставив вздрогнуть чёрный лес.
Лишь на мгновенье умер Пушкин,
И лишь мгновенье жил Дантес».
«Верю в бессмертие души»
– Долгие годы вас связывает творческая дружба с известным российским певцом и композитором, заслуженным артистом России Вячеславом Малежиком. Он написал песни на ваши стихи. Наиболее известные из них «Я вишни рву», «Берег ночи» и «Я люблю тебя тысячу лет». Как состоялось ваше знакомство с Малежиком?
– Познакомил меня с Вячеславом поэт из Азова Юрий Ремесник, можно сказать, давний и основной соавтор композитора. С той поры мы создали примерно 15 песен.
Кстати, Юрию Ремеснику в Азове установлен памятник, часть средств на изготовление которого внёс Вячеслав Малежик. Для меня же Вячеслав больше, чем соавтор, ибо он положил на музыку главные строчки моей юности, а может быть, и жизни: «...Я люблю тебя тысячу лет восемнадцатилетней любовью».
– Недавно, в конце декабря, у вас был юбилей – 80 лет. Что вы пожелали себе в день рождения?
– Оставаться самим собой. Я глубоко верю в бессмертие человеческой души. И считаю, что на Земле стихи исцеляют нас лучше таблеток, капель, уколов и прочих медпредписаний. Лично я, например, гоню бессонницу, читая про себя стихи: иногда свои, иногда из русской классики. И я даже молодею в такие минуты. Вот, послушайте:
«Я, как положено, старел, я на осушенные вёсла прищуром осени глядел и не считал года по вёснам... А ныне – пылкий рифмодел – на целый стих помолодел...»