Тринадцать лет она не верит, что её сын погиб.
Разведчик Алексей Борщов пропал без вести в самые первые дни Чеченской кампании. Когда военные начальники отказались помочь ей в поисках сына, она поехала на войну сама.
- Ох, сынулечка мой родненький, - Антонина Никифоровна раскрывает альбом с фотографиями.
Вот Алёша маленький, вот он в военной форме, а вот она сама - с чернотой под глазами после того, как стало известно, что сын пропал без вести. Между этими снимками - разбитая жизнь.
Алексей Борщов ушёл служить в армию в 1993 году. В мотострелковом полку, дислоцировавшемся в Волгограде, статного красавца-спортсмена сразу записали в разведку. Родители и невеста Наташа писали письма: "Возвращайся, ждём!" За полгода до дембеля Алексей приехал на побывку - готовиться к свадьбе. "Мне командир по такому случаю отпуск обещал, так что через месяц снова приеду!" - пообещал Алёша. Мама предложила: "Сынок, может, тебе в Ростов перевестись, здесь и дослужишь?" Но Алексей отмахнулся: "Да что ты, мам, уже немного осталось, да и часть у нас хорошая..."
Невеста примеряла купленное платье, когда пришла телеграмма: "Приехать не могу в связи с тяжёлой обстановкой". Антонина Никифоровна вспоминает, как кольнуло тогда в сердце: неужели посылают в Чечню? Но успокоила себя: где Волго.град, а где та Чечня...
Следующая весточка от Алексея пришло лишь спустя три месяца. "У меня всё хорошо, мама, не волнуйся", - писал он. Но родители не знали, что это письмо из ниоткуда. Полк, где служил Алексей, первым в новогоднюю ночь отправили штурмовать Грозный. БТР с разведчиками шёл впереди, его и подбили сразу. Раненого Алексея перетащили в другой, но через минуту запылал и он. Экипаж после боя найти не удалось.
- Я пошла узнать, что с сыном, а мне говорят: пропал без вести, - рассказывает Антонина Никифоровна. - Говорю: "Как пропал? Вот же его письмо, почему раньше не сообщили?!" Они молчат. Тогда я поняла: судьба моего сына никого не тревожит. Значит, отыскать его должна я.
"Жить хочешь - деньги найдёшь"
За четыре года она побывала в Чечне несколько раз. Вместе с такими же солдат.скими матерями тщетно пыталась отыскать следы сына, показывая встречным чеченцам фото Алексея. "Нет, не видели, не знаем", - обычно отвечали ей. Правда, вскоре помощь матерям для некоторых местных жителей стала циничным бизнесом. "Одной женщине как-то сказали, что знают, где похоронен её сыночек, - говорит Антонина Никифоровна. - Предложили купить его останки. А потом принесли... бычьи кости".
В очередной раз она приехала в Чечню в сентябре 1999-го. Не описать радости, когда один из чеченцев вдруг подтвердил: мол, знаю таких, живы, находятся в плену. Могу свести с одним человеком, тот поможет договориться о встрече с сыновьями.
Наутро солдатская мать стояла в условленном месте. Подъехала машина, из неё вышли незнакомые кавказцы. Неожиданно женщине заломили руки и кинули в салон. "Доискалась сына", - ухмыльнулся один.
В плен Борщову взяли братья Ахмадовы - известные всей Чечне головорезы, чья банда специализировалась как раз на похищениях людей.
За жизнь и свободу с неё потребовали 50 тысяч долларов. "Господи, да откуда ж такие деньги?" - всплеснула руками мать солдата. Бандитский главарь только усмехнулся в ответ: "Жить хочешь - найдёшь. Сейчас позвоныш мужу, скажешь, чтоб начинал искать бабки". "Алё...Толя...", - шептала она в трубку спутникового телефона. В горле сдавило, когда в ответ услышала родной голос. Там, на другом конце провода, был мир, в окнах многоэтажек уютно горели огни, по Садовой гуляли нарядные люди, а здесь - промокший насквозь лес, землянка, бородачи в камуфляже и прижатый к груди ствол автомата. "Эй, нэ молчи, гавари, что тэбе страшно, что голову тэбе рэзать будут! - приказал боевик. - А ну плачь!"
Но слёз не было. И это больше всего разозлило бандита. Наотмашь он начал хлестать Борщову по щекам: "Ничего, день-два пройдёт, кровавыми слэзами заплачешь! Пошла в яму!"
Полгода в яме
В сырой яме, прикрытой сверху брёвнами, Борщова стала девятнадцатой по счёту. Её соседкой слева стала директор банка из Владикавказа - с неё боевики требовали самый большой выкуп. Соседа справа новая пленница узнала сразу - фотокорреспондент ИТАР-ТАСС Владимир Яцина, о похищении которого по ТВ говорили уже несколько месяцев. Рядом с двумя пожилыми православными священниками примостился мулла из Азербайджана. И его не постеснялись взять в плен отмороженные бандиты. Самой юной пленнице было всего пятнадцать. Красавицу Ирину бандиты похитили не ради выкупа. Девочка стала для них секс-рабыней.
Потекли дни в заточении. Женщины готовили своим мучителям еду, стирали в ледяной воде их одежду. И терпели побои.
- Один раз предложили нам помыться, - рассказывает Антонина Никифоровна. - Мы обрадовались: наконец-то! Нет, заставили мыться прямо в яме, земля после этого вообще в слякоть превратилась. На ней и спали. По очереди - всем в яме места не хватало.
Но тяжелее всего приходилось мужчинам. Их каждый день избивали до бесчувствия. От непрекращающихся унижений и мук у одного из пленников однажды не выдержали нервы. С криком "убью, сволочь!" он набросился на конвоира. Узники, прижавшись друг к другу в яме, с ужасом слушали, как наверху избивают их товарища. Вскоре крики прекратились. На пол зиндана упала голова...
Свободапод пулями
Вторая кампания была в самом разгаре. Федеральные силы не церемонились с боевиками, всё дальше продвигаясь в глубь Чечни. Ахмадовы решили "рвать когти" с насиженного места. Пленников взяли с собой.
- Когда нам сказали, что предстоит пройти сорок километров по горному перевалу, я подумала: вот смерть и пришла, такого пути я не перенесу, - вспоминает Антонина Никифоровна. - Тем более, что предупредили: кто отстанет, пристрелят.
Своё обещание бандиты исполнили. Пожилой фотокорр Яцина, страдавший серд.цем, от напряжения потерял сознание. Его расстреляли на том же месте.
Они дошли. Переночевали в холодном сарае. А наутро бандиты снова построили узников: "Идём ещё дальше!" Измождённые женщины опустились на землю: "Сил больше нет - стреляйте прямо здесь!" Что случилось потом, сама Борщова называет чудом. Один из охранников, когда его товарищи отошли, вдруг произнёс: "Женщины, мне от вас ничего не надо. Грех на душу брать не хочу. Идите... Ваши в той стороне".
Свобода! Но для пленниц она едва не оказалась роковой.
- Спускаемся с горы, а по нам снайперы палят. Наши снайперы, - говорит Борщова. - Кричим: "Не стреляйте, мы свои!" А вокруг пули свистят... Но добрались... Выжили...
"Я снова поеду в Чечню!"
Антонина Борщова вернулась в Ростов в марте 2000 года, проведя в плену 167 суток. Сына Алёшу она так и не нашла. Зато дома её ждал другой Алёша - внук.
Разведчик Борщов служил Родине, а его невеста ждала ребёнка. Алексею-младшему сейчас уже четырнадцать. Антонина Никифоровна гордится внуком. Был бы отец рядом, вот бы порадовался...
Но Алёши нет. Память о нём - медаль "За отвагу", которую вручили уже матери пропавшего солдата. Правда, в военкомате ждали самого Алексея Борщова и очень удивились, когда пришла она. - Понимаете, они даже не знали, что он пропал на этой чёртовой войне! - возмущается Антонина Никифоровна. - Мальчишки умирают, а дела до них никому нет. Я это ещё в Чечне поняла. Мы там однажды на улице наткнулись на кучу выброшенных солдатских писем. Всё, что ребятки домой мамам писали, просто выкинули на свалку...
Мы прощаемся.
- А правда, что Рамзан Кадыров пригласил матерей погибших солдат приехать в Чечню и пообещал помочь найти их тела? - вдруг спрашивает Антонина Никифоровна.
- Вы поедете?! - спрашиваю её.
- Не слышала. Но в Чечню всё равно поеду, - Борщова смотрит на портрет сына, на котором все эти трина.дцать лет ни одного дня не было чёрной, траурной ленты.
Александр Ключников