- Танька, выручай! Натура нам нужна! - услышала я в трубке взволнованный голос подруги. - Какая ещё натура? - Твоя вполне подойдёт. Портрет задали писать. Если наша группа не раздобудет натурщицу, профессор всех поубивает. Попозируешь? - Ну если это вопрос жизни и смерти - да. Не отрываясь, смотреть в одну точку... На следующее утро, в 9.30, как раз к началу второй пары, я уже на художественно-графическом факультете РГПУ. Захожу в аудиторию. Две девушки деловито разбирают какие-то деревянные папки. Лёгким движением руки папка превращается в столик. Оказывается, это приспособление носит гордое название "этюдник". Подтягиваются остальные полусонные студенты. Профессор журит их за опоздание. Специально для меня быстро оборудуют "рабочее место": приземистый широкий табурет, он же подиум, на нём стул. Сажусь. Ой, не свалиться бы с этой конструкции! Вокруг моего возвышения рассаживаются молодые художники, в подавляющем большинстве, конечно, художницы. На них длинные халаты, чтобы не запачкаться в красках. Сеанс начинается. Я должна, не отрываясь, смотреть в одну точку. Но это в идеале, а на самом деле я посматриваю на трудящихся. Они колдуют над своими картонами, которые замещают собой "идеальные" холсты. Когда мимо худграфа грузно проползает трамвай, подиум заметно подпрыгивает. Вот одна из художниц вытягивает в мою сторону руку с кистью, замеряет на глаз пропорции. Семеро остальных делают то же самое. Чувствую себя каким-то экспонатом в музее, растением в гербарии, насекомым в коллекции энтомолога, скульптурой на троне. Неутомимый профессор оперативно переходит от одного этюдника к другому, вносит изменения в наброски. Где ваши рефлексы? - Разве у неё такой овал лица? Ничего подобного! А разрез глаз? А форма носа? Внимательно посмотри! Скулы шире! Зачем так подробно выписывать каждую волосинку? Характер причёски схватили и идём дальше! Я одна. Живописцев восемь. И меня тоже становится восемь. Для каждого я своя. В профиль, анфас, справа, слева. Во время перерыва рассматриваю, что получается. Похоже на то, что я каждый день лицезрю в зеркале. "Неужели у меня такой курносый нос?" - спрашиваю. Художники сей факт подтверждают. Работаем дальше. - А где ваши рефлексы? - недоумевает профессор. Сразу представилась такая картинка: преподаватель, постукивающий молоточком по коленкам студентов. Нет, речь идёт о других рефлексах - бликах на лице, волосах, которые даёт мой пёстрый шарфик и серого цвета стена. Художники рисуют упорно, долго. Рисуют и стирают, снова рисуют. Наконец около половины второго сеанс завершается. Живописцы моют кисти. Оглядываю экспозицию, полностью состоящую из портретов меня. Один мне особенно нравится. Автор явно польстила натурщице. На зрителя смотрит девушка с неразгаданной улыбкой Джоконды и всё тем же характерным носом, в глазах что-то еле заметное, может быть, восточное. А всё-таки портретное сходство есть. Невольно улыбаюсь. После просмотра работ в зимнюю сессию даже обещают любой портрет подарить. Профессор обращается ко мне и привычно, будто я штатная натурщица, сообщает: - Мы скоро спину собираемся писать, ты как, Татьяна, с нами? - Только мысленно, - улыбаюсь почти по-джокондовски. Лицо в стиле "ню" изобразили. Остановимся. Смотрите также: Прививка от зла. Вадим Силин - какими должны быть книги для подростков → Однажды в подвал заглянуло солнце... → Говорящие руками → ...